Как-то раз один человек вернулся поздно домой с работы, как всегда усталый и задёрганный, и увидел, что в дверях его ждёт пятилетный сын.
- Папа, можно у тебя кое-что спросить?
- Конечно, что случилось?
- Пап, а сколько ты получаешь?
- Это не твоё дело! - возмутился отец. - И потом, зачем это тебе?
- Просто хочу знать. Пожалуйста, ну скажи, сколько ты получаешь в час?
- Ну, вообще-то, 500. А что?
- Пап- - сын посмотрел на него снизу вверх очень серьёзными глазами. -
Пап, тыможешь занять мне 300?
- Ты спрашивал только для того, чтобы я тебе дал денег на какую-нибудь дурацкую игрушку? - закричал тот. - Немедленно марш к себе в комнату и ложись спать!..Нельзя же быть таким эгоистом! Я работаю целый день, страшно устаю, а ты себя так глупо ведешь.
Малыш тихо ушёл к себе в комнату и закрыл за собой дверь. А его отец продолжалстоять в дверях и злиться на просьбы сына. Да как он смеет спрашивать меня о зарплате, чтобы потом попросить денег? Но спустя какое-то время он успокоился и начал рассуждать здраво: Может, ему действительно что-то очень важное нужно купить. Да чёрт с ними, с тремя сотнями, он ведь ещё вообще ни разу у меня не просил денег . Когда он вошёл вдетскую, его сын уже был в постели.
- Ты не спишь, сынок? - спросил он.
- Нет, папа. Просто лежу, - ответил мальчик.
- Я, кажется, слишком грубо тебе ответил, - сказал отец. - У меня был тяжелый день, и я просто сорвался. Прости меня. Вот, держи деньги, которые ты просил.

Мальчик сел в кровати и улыбнулся.
- Ой, папка, спасибо! - радостно воскликнул он.
Затем он залез под подушку и достал еще несколько смятых банкнот. Его отец,увидев, что у ребенка уже есть деньги, опять разозлился. А малыш сложил вседеньги вместе, и тщательно пересчитал купюры, и затем снова посмотрел на отца.
- Зачем ты просил денег, если они у тебя уже есть? - проворчал тот.
- Потому что у меня было недостаточно. Но теперь мне как раз хватит,
- ответил ребенок.
- Папа, здесь ровно пятьсот. Можно я куплю один час твого времени?Пожалуйста, приди завтра с работы пораньше, я хочу чтобы ты поужинал вместе снами.

Мораль

Морали нет. Просто хотелось напомнить, что наша жизнь слишком коротка, чтобы проводить её целиком на работе. Мы не должны позволять ей утекать сквозь пальцы, и не уделять хотя бы крохотную её толику тем, кто действительно нас любит, самым близким нашим людям. Если нас завтра не станет, наша компания очень быстро заменит нас кем-то другим. И только для семьи и друзей это будет действительно большая потеря, о которой они будут помнить всю свою жизнь. Подумай об этом, ведь мы уделяем работе гораздо больше времени, чем семье.

Добавлено (21.05.2008, 00:09:50)
---------------------------------------------
mt, респект тебе

Профессор философии, стоя перед своим классом, взял пятилитровую стеклянную банку и наполнил её камнями, каждый не менее 3-х см в диаметре.
В конце спросил студентов, полна ли банка? Ответили: да, полна.
Тогда он открыл банку горошка и высыпал их в большую банку, немного потряс её.
Естественно, горошек занял свободное место между камнями.
Ещё раз профессор спросил студентов, полна ли банка?
Ответили: да, полна. Тогда он взял коробку, наполненную песком, и насыпал его в банку.
Естественно, песок занял полностью существующее свободное место и всё закрыл.
Ещё раз профессор спросил студентов, полна ли банка?
Ответили: да, и на этот раз однозначно, она полна.
Тогда из-под стола он ещё вытащил 2 банки пива и вылил их в банку до последней капли, размачивая песок. Студенты смеялись.
А сейчас я хочу, чтобы вы поняли, что - банка - это ваша жизнь;
- камни - это важнейшие вещи вашей жизни: семья, здоровье, друзья, свои дети - всё то, что необходимо, чтобы ваша жизнь всё-таки оставалась полной даже в случае, если всё остальное потеряется;
- горошек - это вещи, которые лично для вас стали важными:
работа, дом, автомобиль;
- пeсок - это всё остальное, мелочи.
Если сначала наполнить банку песком, не останется места, где могли бы разместиться горошек и камни. И также в вашей жизни, если тратить всё время и всю энергию на мелочи, не остаётся места для важнейших вещей. Занимайтесь тем, что вам приносит счастье: играйте с вашими детьми, уделяйте время супругам, встречайтесь с друзьями. Всегда будет ещё время, чтобы поработать, заняться уборкой дома, починить и помыть автомобиль. Занимайтесь, прежде всего, камнями, то есть самыми важными вещами в жизни; определите ваши приоритеты: остальное - это только песок. Тогда студентка подняла руку и спросила Профессора, какое значение имеет пиво? Профессор улыбнулся.
Я рад, что вы спросили меня об этом.
Я это сделал просто, чтобы доказать вам, что, как бы ни была ваша жизнь занята, всегда есть место для пары банок пива.

...истинно рассудителен тот, кто будучи смертным, не стремится быть мудрее, чем подобает смертному, кто снисходительно разделяет недостатки толпы и вежливо заблуждается заодно с ней." (Эразм Роттердамский)

Два года назад Сергей Аверин окончил военное училище. С красным дипломом. И, на зависть сокурсникам, его распределили в Таманскую дивизию. В Москву! В отпуске, после окончания училища, он женился на красавице Валерии, с которой встречался еще со школьных времен и молодая семья, собрав два больших чемодана вещей, поехала жить в Москву.
В Москве они сняли у тихой, спокойной и молчаливой старушки комнату недалеко от станции метро «Измайловский парк» и начали совместную жизнь. И поначалу все шло хорошо. Валерка устроилась работать воспитательницей в детский сад рядом с домом. И Сергей ей откровенно завидовал, потому, что ему до места службы приходилось добираться около часа на общественном транспорте, а ей три минуты пешком. Единственным большим минусом было то, что свою молодую жену он стал видеть редко. Служба в Таманской дивизии у молодых лейтенантов заканчивалась поздно. Домой он приходил, когда его жена уже спала. Выходных у него тоже было мало. Хорошо, если два в месяц. Чаще один. Так они прожили год. За этот год самым счастливым временем был отпуск Сергея. В отпуск его выпихнули в феврале, и они с Валеркой, уехав в родной город, провели его в квартире матери жены, почти не выходя из дома. Этот месяц можно было смело считать медовым. Они были счастливы.
И потом все было относительно хорошо. До следующей весны. Затем жизнь стала меняться. И не в лучшую сторону.
У Сергея на службе начались неприятности. Командир роты стал к нему придираться по поводу и без повода. Даже не просто придираться, а жрать его поедом.
- Видно мы в тебе ошиблись! – говорил он. – Плохо ты службу тащишь! Не место таким в Таманской дивизии!
Аверин не мог взять в толк, чем он не угодил ротному. Почему тот так круто и резко к нему переменился. Он искал причину и не находил.

Однажды, Сергей ушел со службы раньше обычного. Лейтенант ехал в метро и думал о том, как он сегодня проведет вечер вместе с женой. Только, когда он пришел домой, Валерии дома не было. Она вернулась около десяти вечера, и от нее пахло спиртным.
- Ну, и где ты была? – спросил Аверин.
- У подруги! У Ленки! Работаем вместе с ней. А что, ты прикажешь мне все вечера сидеть одной дома в пустой комнате?
Жена была в чем-то права. И он не знал, что ей ответить.
В редкие выходные Сергея они стали ругаться. И супруга менялась на глазах. Такой жену он еще не видел. Валерия, уперев руки в бока и гневно глядя на Сергея, кричала:
- Вам опять получку задерживают? А жить на что? Торчишь на своей службе с утра до ночи за жалкие гроши, да еще и те вовремя не платят! Ты, вообще, способен семью прокормить?! Посмотри, как другие живут! У нашей заведующей муж-кооператор деньги лопатой гребет! За день имеет столько, сколько ты за три месяца зарабатываешь!
Это было правдой. Наступили другие времена. Профессия офицера перестала быть уважаемой и хорошо оплачиваемой.

Однажды, придя поздно вечером домой, Сергей опять не обнаружил жены. Не было и ее вещей. А на столе лежала записка, в которой Валерия написала, что уходит от него к другому и подает на развод.
Он ее по-настоящему любил. И быт еще не успел перемолоть его чувства. Ему было очень больно от того, что рядом с его Валеркой, которую он знал с девятого класса, сейчас лежит в постели другой мужик.
Со всех сторон все у него было плохо. И дома и на службе.

Развели их быстро. Они оба дали согласие на развод. Выходя из здания суда, Сергей увидел, как его бывшая жена, дождавшись, когда он посмотрит в ее сторону, с гордым видом садится в подержанную иномарку, за рулем которой сидел пухлый и уже не молодой мужчина.

Добавлено (03.06.2008, 13:13:02)
---------------------------------------------
Жить без жены было скверно. И не только из-за душевных переживаний. Из-за съедавшей почти все время суток службы, некогда было сходить в магазин купить продуктов. Стирать и гладить одежду приходилось уже ночью. Он стал не высыпаться. Однажды в субботу, во время парко-хозяйственного дня, Сергей пришел в канцелярию роты, сел на стул и незаметно для себя уснул. А проснулся от крика.
- Вот как мы службу тащим! – кричал вошедший в канцелярию ротный. – Бойцы твои «Ваньку валяют» вместо того, чтобы технику обслуживать, а ты тут дрыхнешь как сурок зимой! Строгий выговор за халатное отношение к своим служебным обязанностям!
Устроив разнос Аверину, ротный вышел из канцелярии, с силой хлопнув дверью.
- За что он меня так? – тихо спросил Сергей сидевшего рядом командира первого взвода Сашку Васильева. – Стараюсь, как могу, а кроме тычков ничего не получаю!
- Ты, Серега, старайся, не старайся, только результат у тебя всегда будет один и тот же! Хреновый! – ответил Сашка.
- Почему?
- Я тебе сейчас скажу, почему он тебя жует. Только это строго между нами! Жует он тебя по просьбе комбата.
- Как?! Что я плохого комбату-то сделал?
- Ничего не сделал. Только у лучшего друга комбата сынок через год заканчивает военное училище и для него надо освободить место в дивизии, а у тебя одного из всех офицеров батальона нет блата. За тебя некому заступиться. До лета следующего года они тебя съедят, и ты поедешь служить в какой-нибудь Задрипьегорск, а на твое место придет сынуля друга подполковника Петрова.
- Вот в чем дело! Тогда чего мне напрягаться? Какой смысл? Пойду я, пожалуй, домой! Хоть высплюсь, как следует! Или напьюсь с расстройства!

Сергей вышел через контрольно-пропускной пункт и уныло побрел к метро.
Недалеко от дома, где он продолжал снимать комнату, к нему подошел немолодой, статный мужчина и спросил:
- Вы не подскажете, где здесь можно выпить русской водки?
- Подскажу! А если Вы не против, можем выпить вместе!
- Буду рад, если Вы составите мне компанию! – ответил мужчина.
- Тогда давайте купим водки и пойдем в Измайловский парк! Там и выпьем!
- Давайте! – согласился мужчина.
В ближайшем магазине Сергей купил бутылку водки калибра 0,7 литра, немудреную закуску и несколько полиэтиленовых одноразовых стаканчиков. Они пришли в парк, нашли уединенную скамейку, и Сергей разлил водку по стаканам.
- Давайте за знакомство! Меня Сергеем зовут!
- Александр! Можно просто Алекс! И давайте перейдем на «ты»! – предложил мужчина.

После третьей рюмки Сергея прорвало. Закурив, он стал рассказывать Александру о своей жизни. Тот внимательно слушал. Когда Аверин говорил о том, что его жена ушла от него к кооператору, собеседник его перебил:
- Она еще пожалеет об этом! Сильно пожалеет! Запомни мои слова!

Допив водку, они купили пива. А, выпив пива, разговорились о рыбалке. Оба оказались заядлыми рыболовами.
- Александр! У меня в этом году отпуск в сентябре. Четыре месяца осталось до отпуска.
А моя родная тетка живет в поселке Рыбное. На берегу Волги. И рыбалка там отменная! Поехали вместе! Кучу судаков и язей я тебе гарантирую!
После слов Сергея, собеседник не обрадовался, а наоборот, стал очень грустным.
- Поехали! – тихо произнес он. – Если доживу. Только, боюсь, не доживу я. Я, Сережа, сильно болен. Мне уже недолго осталось.
- Обязательно доживешь! Рыбалка, это ведь святое дело! Запиши мои координаты!
Он продиктовал свою фамилию, имя, отчество и адрес квартиры, где снимал комнату. А, заодно и номер воинской части, в которой служил. Александр все старательно записал. Потом Аверин проводил нового знакомого до метро. Прощаясь, они долго жали друг другу руки. Перед тем, как расстаться, Алекс вынул из кармана бумажник и хотел отдать Сергею деньги за водку, закуску и пиво.
- Брось Алекс! Какие еще деньги?! Не надо меня обижать! Офицеры денег с друзей не берут!
После этой фразы Алекс чуть не прослезился.

Утром Сергей проснулся с больной головой. И на службу не пошел.
«Зачем я по воскресеньям буду ходить в часть, если при любом раскладе все равно буду на плохом счету?» - резонно подумал он.
В понедельник ротный объявил ему еще один выговор. За самовольный уход с парко-хозяйственного дня.
Аверин почти ежедневно терпел придирки ротного, периодически получал незаслуженные взыскания и считал дни до отпуска. А, уйдя в отпуск, поехал к тетке в Рыбное. Сидя на берегу Волги, он вспоминал случайного знакомого. Александра. «Наверное, и впрямь не дожил. А жаль. Вдвоем было бы гораздо веселее. Вот бы он порадовался отличному клеву!» - думал Аверин.
Хорошее всегда кончается гораздо быстрее, чем плохое. Отпуск пролетел быстро. И, как на каторгу, Сергей вышел на службу.

Добавлено (03.06.2008, 13:13:38)
---------------------------------------------
Через месяц после отпуска его вызвал к себе начальник особого отдела дивизии. В кабинете, кроме особиста, находился мужчина в гражданской одежде.
Особист, посмотрев на Сергея недобрым взглядом, спросил:
- Лейтенант! У тебя есть родственники за границей?
- Нет! – удивленно ответил Аверин.
- А от куда ты знаешь Алекса Болдина?!
- Не знаю я никакого Болдина!
Подполковник бросил на край стола, у которого стоял Сергей конверт. Аверин раскрыл его. Там лежала фотография его случайного знакомого Александра и письмо. Прежде чем Сергей начал читать письмо, особист, с недобрыми интонациями в голосе, сказал:
- Твое счастье лейтенант, что сейчас другие времена! Лет десяток назад я бы тебя под такой пресс взял, что ты бы мне все, что было и чего не было, выложил!
Сказанное было правдой. Подполковник успел застать те славные времена, о которых теперь так сильно жалел.
- Это доверенное лицо Болдина! – показал он пальцем на гражданского и вышел из кабинета.
- Меня зовут Генри! Прежде, чем мы начнем беседовать, прочитайте письмо! – посоветовал гражданский.

В письме Александр сообщал, что очень сожалеет о том, что не смог поехать с Сергеем на рыбалку, что письмо он пишет, умирая от рака в госпитале Лос-Анжелеса, и что все свое состояние он заблаговременно перевел на Сергея. «Если не шиковать, то тебе до конца жизни должно хватить» - писал Алекс.
- Болдин был потомком русских эмигрантов, - сказал Генри, после того как Аверин прочитал письмо.
- Будучи тяжело больным, он приезжал в Россию посмотреть на родину предков. А перед смертью перевел на Вас все свое состояние. После уплаты всех налоговых вычетов, оно составляет двадцать семь миллионов четыреста тридцать две тысячи долларов. Все деньги переведены в Первый Швейцарский Национальный банк. Еще он просил меня доставить для Вас в Россию свою любимую машину. Завтра мы встретимся, и я передам автомобиль вместе с оформленными на Вас документами. Захватите с собой права и паспорт.
Они договорились о встрече, и Аверин покинул кабинет.
Ошеломленный произошедшим Сергей понял, что Судьба опять ему улыбнулась. Во все тридцать два зуба. Только, почему-то было очень жалко почти незнакомого ему Алекса.

Когда он вошел в канцелярию роты, командир роты, злорадно улыбаясь, спросил:
- Что, Аверин, уже до особого отдела докатился? Что же ты такого успел натворить?
Сергей посмотрел на него, тоже улыбнулся и ответил:
- Ничего не натворил. Просто начальник особого отдела только что мне доверительно сообщил, что я теперь смело, не стесняясь, могу послать тебя на хрен! Вместе с подполковником Петровым!
Потом он сел за свой стол и написал рапорт. Об увольнении из Вооруженных Сил по собственному желанию.
За копией приказа об увольнении Сергей приехал через месяц. На красном спортивном Феррари, доставшемся ему от Алекса.
Прошел год. Аверин жил в купленном им двухэтажном коттедже в Удельной. Все бытовые вопросы решала приходящая домработница. Свободное время он проводил в тренажерных залах и на рыбалке. Питался в ресторанах. Жизнь была прекрасна.
Однажды, когда он ехал по улицам Москвы, ему сильно захотелось съесть помидор. Ни с того ни с сего. Захотелось и все! Сергей припарковал машину возле многочисленных киосков и пошел к ларьку, где торговали овощами.
Он выбрал из лежащих на витрине овощей пару больших и сочных помидоров и, положив их на весы, поднял глаза на продавщицу.
За прилавком ларька стояла Валерка. В запачканном грязью зеленом халате. Видимо, от хорошего питания, она пополнела и обрюзгла. Под глазами появились мешки, а под ногтями у нее была грязь. Она смотрела на Сергея, и лицо ее наливалось мертвенной бледностью. Он повернулся и, забыв про выбранные помидоры, пошел от ларька прочь. Когда Аверин садился в свой Феррари, он услышал за своей спиной крик:
- Ирка! Вызови скорую! Лерке плохо!
И он вспомнил, что говорил ему Алекс – «Она еще пожалеет об этом! Сильно пожалеет! Запомни мои слова!»

Добавлено (03.06.2008, 13:49:33)
---------------------------------------------
В небе, путаясь в свинцовых облаках, бесцельно кружили птицы.
На земле, по серому грязному асфальту, суетились, спешили по своим никчемным, обыденным делам люди.
Для него не было места ни среди тех, ни среди других. Он не мог бесцельно летать или целенаправленно заниматься ерундой, он был философом. И поэтому он стоял на карнизе небоскреба, и с тоской наблюдал за этими двумя противостоящими ячейками природы. Он находился на границе земли и неба, жизни и смерти. От земли, смерти и неба его отделял лишь один шаг вперед, а от жизни -тысячи шагов назад. Но он твердо решил сделать этот один, последний шаг. Нет ничего проще – он просто закроет глаза, шагнет с карниза, и когда он снова откроет глаза, он, наконец, узнает, что находится там, за чертой жизни. Он узнает ответ на вопрос, который мучил его всю жизнь. Да ,он твердо решил, но, сейчас – сейчас, одну минутку, вот только подумаю немножечко, может быть последний раз, вспомню детство, молодость, радость и боль, счастье и ненависть, любовь и страдания…
Все эти понятия, все вместе и каждое отдельно можно назвать одним словом – жизнь. Жизнь…
У каждого она своя, а смерть одна на всех. Жизней тысячи, а смерть – она. Разве не стоит поменять одну из жизней на возможность познать смерть ? На возможность познать то, что познали уже миллионы ? Зачем ждать, ведь жизнь – всего лишь подготовка к смерти, своего рода прелюдия…
Это что то вроде антракта между двумя актами. Так к чему же ждать ? Ведь он уже готов к ней. Он ждал ее но она не пришла… И вот теперь он придет к ней. Все хватит раздумий. Здесь его уже не держит ничто, а там… Ну вот там и посмотрим что его ждет…
И вот он делает этот шаг…….
…..
….свистит ветра…Глаза закрываются сами собой…Страх…Счастье…Страх…
Свист ветра…боль…запоздалое сожаление……..…земля………….спокойствие… темнота, густая, бархатная… и вот в ней проглядывается искорка, она разгорается, увеличивается, пожирая темноту, заполняет собой все. Свет… нестерпимый, яркий свет… Но вот он стал меркнуть… Через него уже проглядываются серые, тяжелые облака, фасад небоскреба, фонарь… Он ошарашено пялился на все это, не понимая, что происходит. Он не умер ? Это и есть то, что за чертой ? Это Ад ? Нет, наверно он не умер… Смерть не взяла его…Но как, как это может быть ??? Почему он не чувствует боли ??? Он попробовал встать… И у него получилось, причем с необычайной легкостью, он как бы взлетел а не встал…Вокруг все было таким же, не изменилось ровным счетом ничего, все так же суетились люди, проносились машины… Но что-то было не так, что то изменилось, что то кончилось…Кончилась боль, страх, радость, ненависть, печаль…Исчезли чувства, ощущения… Но как ??? Почему ??? Неужели… Нет этого не может быть…
Он, в нерешительности обернулся, с опаской посмотрел на то место, где только что лежал… Там, в луже крови лежало его тело. Его мертвое, изувеченное ударом тело…А мимо проходили люди, они торопились, спешили, и им не было дела до маленького мертвого воробышка. А если кто то и обращал внимание то не придавал этому никакого значения – че они дохлого воробья не видели ? А ведь это был не просто воробышек. Там, на заплеванном асфальте, лежало тело Воробья возомнившего себя философом. Воробья, который хотел познать смерть, так и не познав жизни. Воробья – самоубийцы.

а, она пожалеет точно....

Когда я был маленьким серым щенком, она бросила меня на улице в проливной дождь. Маленьким серым комочком я лежал в грязи, скулил и дрожал от холода и страха. Она меня бросила. Она, которую я так любил. Она, без которой я не мыслил свою жизнь.
Когда она уходила, то ни разу не оглянулась. Ей было все равно, что со мной будет. Я смотрел ей вслед сквозь стену дождя и ждал, что она вернется. Но она ушла навсегда.
Я хотел сделать для нее все, что она захочет, но она не просила, а я не мог сказать, да и сделать я ничего бы не смог. Я был маленьким сопящим щеночком. Она меня не любила. Моя жизнь и мое собачье сердце для нее ничего не значили.
Я лежал в грязи и трясся. Ужасающая неизбежность заставляла колотиться сердце. Сильнее и сильнее. Какая она жестокая! К горлу подкатила тошнота. Мне показалось, что меня вырвет собственным сердцем.
Так прошла ночь. После нее прошел день. От секунды к секунде. От часа к часу. От года к году. Время шло. Мои чувства наполнялись памятью. Моя жизнь наполнялась событиями. Каждый день я думал о ней, но ее образ блек с каждым годом. Память о ней стала похожа на обглоданную кость без кусочка плоти. Но осталось то чувство, которое я испытывал, когда она уходила. Она бросила меня за то, что я не мог сказать ей, что я ее люблю. Но я не мог сказать ей этого, ведь я собака.
Когда я остался один, моя жизнь начала меняться. Дети все реже подбегали меня гладить. Взрослые одергивали их. Все реже мной умилялись женщины. Морщили носики. Все чаще вокруг меня были только пьяные рожи. Вонючими руками они швыряли мне объедки вонючей рыбы, которую глодали около пивных ларьков рано утром. Грязные проститутки чесали меня за ухом, присаживаясь около меня на корточки, отчего меня поначалу мутило, а потом стало злить. От запаха их перегара во мне поднимался злобный рык.
И вот уже дети стали меня бояться и прятаться за родителей. Взрослые при виде меня оглядывались вокруг в поисках моего хозяина. Но у меня нет хозяина и никогда не было. Их страх и слабость злили меня. При виде их я обнажал свои зубы и прижимал уши. Их страх доставлял мне удовольствие. Я стал жестоким и злым. Щенячий писк сменился на злобный звериный рык.
Ненависть и злоба увеличивались во мне с каждым днем. Пьяные рожи стали прятаться от меня после того, как я разорвал глотку одному из них, а потом еще двоим, пытавшимся отомстить за первого. Я рвал зубами их глотки и меня трясло от ярости. Я был готов разорвать любого, вставшего на моем пути.
Однажды, остановившись у зеркальной витрины, я за многие годы впервые взглянул на себя. Я стал огромным черным псом, больше похожим на волка, чем на собаку. Моя шерсть стала черной, как смоль. Мои глаза горели красной яростью. Белые зубы были острыми как лезвия и кое-где сломанными о ржавые прутья решеток, которые иногда появлялись на моем пути. Мои когти стали огромными ножами, а шерсть у пасти висела сосульками от запекшейся крови, моей и тех, кого я убил.
Я чувствовал себя счастливым убийцей, деяния которого оправдывала слепая ярость и инстинкты, сила и превосходство.
Каждый день я вспоминал ту, которая меня бросила щенком. Я представлял, какой могла быть моя жизнь, если бы она меня не бросила. Воспоминания о ней все чаще смешивались с ненавистью и уже давно не с любовью. Любовь забилась на дно сердца, скованного грязными прутьями ненависти. Любовь превратилась в желание убить, разорвать ее горло острыми и ядовитыми как ржавые ножи зубами.

Добавлено (03.06.2008, 20:32:19)
---------------------------------------------
Наша встреча была полной неожиданностью для нее и для меня. От ее запаха мои уши мгновенно прижались, а зубы обнажились оскалом. Мое тело напряглось. Она появилась передо мной и застыла на месте. С яростным рыком я смотрел ей в глаза и готовился к прыжку. Я чувствовал ее страх, который питал мою жажду крови.
Прыжком я кинулся на нее и сбил на землю. Прижав ее к земле лапами, я открыл пасть и приставил клыки к ее горлу. Она тяжело дышала. Я рычал. Любое ее неверное движение заставило бы меня сомкнуть пасть. Но я не торопился ее убивать. Мое горячее дыхание обжигало ее нежную кожу, моя слюна медленно стекала на ее шею.
Она лежала в шоке и смотрела куда-то в небо. Я ждал, когда она посмотрит мне в глаза, но она не смотрела.
Теперь все было кончено, она напугана. Она никогда меня не полюбит. Любые самые последние надежды теперь бессмысленны. И я никогда не стану таким, каким был. Она – тоже. Теперь она мне не нужна. Убив ее, я ничего не потеряю.
Ее глаза и губы дрожали. Все ее тело дрожало. Я смотрел в ее глаза. Они были глубокими и черными. В них как в зеркале отразилось небо. Большие облака медленно проплывали в объятиях ее черных, длинных ресниц. Ее дрожащие губы были нежно-розового цвета и немного блестели. Такого цвета я никогда не видел.
Я смотрел в ее глаза и почувствовал, как сквозь яростную злобу проявляется едва уловимая слабость, едва уловимое чувство-воспоминание чего-то давно потерянного и вновь обретаемого. Я поймал себя на мысли, что уже начал забывать ее глаза, и теперь смотрел в них как будто заново, как будто в первый раз. В эти красивые глаза я мог смотреть очень долго. Они завораживали, гипнотизировали.
Я опустил глаза на ее маленький носик, увидел на щеке две родинки и сразу их узнал. Сквозь ее одежду я почувствовал лапой биение ее сердца и тяжелое дыхание.
Чувствуя мягкость и тепло ее груди, я замер на мгновение и медленно убрал клыки от ее шеи. Она лежала не двигаясь и дрожала. Подол ее платья задрался, обнажая красивые ноги.
Я посмотрел в ее лицо. Ее губы были полуоткрыты. Красивые, розовые и влажные губы, за которыми виднелись белоснежные зубы. Я чувствовал запах ее кожи и нежность губ, не прикасаясь к ним. Какая она красивая, невинная.
Со дна израненного и жестокого сердца поднялась тугая волна. Она прошла по моей груди и поднялась к горлу комом. Мои лапы ослабли. Нос заложило, в глазах налились слезы. Пытаясь выдавить ком в горле, я выдохнул и проскулил, громко и протяжно. Проскулил настолько жалобно, что большие и горячие слезы упали с моих глаз. Мои зубы свело.
Я понял, что это ошибка. Зачем?! Зачем я это сделал?! Теперь ничего не исправить, не вернуть назад. Какая чудовищная и фатальная ошибка. Наверное в такой же момент кто-то придумал идею о переселении душ, о повторных жизнях, о путешествиях во времени. И все ради призрачной надежды на возможность что-то исправить. А если это невозможно?!
Я уткнулся носом в ее горячую шею и заскулил. Из ее глаз потекли слезы. Ее красивые губы были прямо перед моими глазами, такие теплые, нежные, красивые, желанные. Она не заслуживает этого ужаса. Она ни в чем не виновата!!! Она достойна любви, а ее губы - только нежных поцелуев. Это ошибка! Волны со дна сердца накатывались все настойчивее. Все больше слез текло из моих собачьих глаз.

Добавлено (03.06.2008, 20:32:34)
---------------------------------------------
Она должна быть веселой, должна смеяться и наслаждаться жизнью. Только желая ей это, я имею право называть ее любимой. Все мои желания должны поблекнуть до призрачности если они стоят на пути ее счастья. Она должна веселиться с подружками, радуясь своей красоте и жизни, а не лежать на сырой земле, переживая мои ошибки. На ее губах должна быть улыбка, какой улыбаются девушки, думая о чем-то своем. Она должна радоваться жизни, а я должен помогать ей, даже в ущерб себе. Ведь я лишь собака. И я должен быть готовым умереть за нее. А она ни в чем не виновата. Ни в чем! И у меня нет права ее в чем-то упрекать. А я дикое животное, я сделал ей больно.
Я полюбил ее за то, что она лучше меня и значит, достойна лучшей жизни, чем моя. И я должен был отдавать свою жизнь ради ее жизни, потому что я ее люблю. И то, что она не захотела быть со мной, тоже входит в ее лучшую жизнь.
Я встал на лапы и отступил от нее на шаг. Она лежала не двигаясь. Я хотел, чтобы она поднялась, чтобы всего этого вообще не было. Но все уже случилось. Она лежала неподвижно. Я хотел выразить свою нежность, вдруг нахлынувшую на меня. Я хотел ее поцеловать. Но собаки не целуются. Пусть ее губы останутся моим вечным идеалом, нетронутым идеалом.
Сквозь озноб в зубах, я с трудом выдавил то, что должен был сказать очень давно: я тебя люблю. Но услышал лишь собственный жалкий и бессильный скулеж.
Только теперь я увидел, что вдалеке стоят люди и смотрят на происходящее. Какие-то женщины прикрывали лица руками, широко открыв глаза. Кто-то метался, не зная, что делать. Кто-то просто смотрел. Кто-то пытался руководить, давал советы. Искали хозяина. Но никто не подходил близко.
Кто-то уже успел вызвать «скорую» и милицию. Врачи стояли у машины и наблюдали.
Я понял, что мне нужно уйти, чтобы ее забрали. Я отошел на несколько метров, потом еще на несколько... Вдруг я услышал какой-то хлопок и почувствовал его. Резкий удар в бок и меня отбросило в сторону. Дикая боль пронзила мою грудь. Пуля застряла в теле. Сквозь слезы и туман в глазах, я увидел врачей, подбегающих к девушке.
Повторный выстрел. На этот раз мимо. Шатаясь, я отбежал в сторону. Толпа загудела. Я не терял времени и отбежал в укромное место. Из бока сочилась кровь, оставляя за мной след. За мной осторожно следили. Толпа зевак тянула руки, указывая в мою сторону.
Я снова подумал о ней. «Скорая» вывернула из-за угла и со звуком сирены стала удаляться. Забыв про пулю в боку, я кинулся за машиной. За мной тянулся темно-красный след. Я не успевал за машиной. Только на поворотах я ее догонял и тщетно бился мордой и лапами в закрытую дверь машины, ломая зубы о металл, царапая краску. С каждым поворотом я отставал все дальше и вскоре уже не мог догнать машину. Но я продолжал бежать. Бежать. Бежать.
Я не чувствовал никакой боли, я ничего не видел перед собой. Мне нужно было только бежать. Мое тело слабело с каждой минутой. Я должен все исправить. Исправить. Перед моими глазами были только ее дрожащие губы. Мое сердце становилось все больше и больше, оно разрывало ржавые прутья, сковавшие его, как паутину. Его удары становились все сильнее. И каждый удар гнал кровь к моему горлу и слезы к глазам, все громче отдаваясь в моей голове.
Мои передние лапы подкосились и я упал на асфальт без сил. Кроме меня никто ничего не сможет исправить. Эта мысль не давала мне умереть. Я делал отчаянные попытки встать, но со стороны это выглядело лишь как жалкие судороги. Задыхаясь и хрипя от крови в горле, я дергался посреди дороги.
Где-то сзади скрипнули тормоза машины, топот чьих-то ног. Хлопок.

(Корвет)

Как не крути, а Штурм всегда впереди!!!

Добавлено (04.06.2008, 10:17:35)
---------------------------------------------
Состояние души. Место нахождения души. Место временного обитания души. Вот говорят – «неодушевлённый предмет», т.е. предмет, потерявший душу, но может быть, предмет ещё только просто ожидает свою душу?
Мне жаль, но я часто чувствую себя предметом: то тюбиком с зубной пастой, который нужен лишь пока полный, но как только из него с усилием выдавлена последняя капля – его выбрасывают в мусорное ведро без сомнений и сожалений.
То лампой дневного света, которая так естественно, не раздражая глаз, освещает вокруг себя пространство. Но стоит ей мигнуть, или (ещё хуже) нервно заморгать, как приглашённый электрик тут же заменит лампу, а эту пошлёт в компанию к использованному тюбику.
И тогда душа переберётся в скатерть, нарядную, украшающую праздничный стол. Хозяйка гордится приобретением, а гости валят на красавицу салаты, холодец, и льют вино. Потом стирка, глажка и снова на - стол. И так … нет, не до бесконечности, а до известного уже ведра с двумя выброшенными раннее ненужными предметами.
Когда же душа попадёт в скрипку?! Изящную, блестящую, в бархатном покрывале с золотым шитьём! Каждый день любящий и преданный обладатель такой красавицы трепетно берёт в руки свою любимую, и у него в мыслях не возникает желания изменить! И скрипка поёт своему любящему и любимому песню любви! Она - старая, древняя, не раз уже реставрированная, но поющая душой, и за эту душу свою так высоко ценимая! Не каждая душа, к сожалению, достойна скрипки. Почему скрипок так мало? Даёшь лозунг «Каждой душе – по скрипке!»

Добавлено (04.06.2008, 10:19:48)
---------------------------------------------
Согласитесь, что пятьсот – это солидное количество. В пачке бумаги было пятьсот чистых листов. Беленькие, ровненькие, здоровенькие и девственные листики прилежно лежали строго один над другим. Надо сказать, что сама упаковка была скромна и немногословна.
- А для принтера «Кенон» эта бумага подойдёт? – Спросила продавца женщина не первой молодости.
- Конечно! Бумага высшего сорта, не сомневайтесь!
Удовлетворённо кивнув, женщина расплатилась у кассы и унесла с собой сообщество чистых не испорченных белых листов.
- Дарочка, Вы дома будете? Мне очень нужно с Вами посоветоваться! – подняв трубку телефона, услышала женщина голос соседки.
- Заходите.
Молодящаяся дама в ядовито-салатном шарфике явилась на исходе второй минуты после того, как трубка легла на законное место.
- Дарочка, милая, Бога ради, помогите написать жалобу в ЖЭК.
Соседка изложила суть своих претензий и Дарина поняла, что выкрутиться не выйдет. Она со вздохом подошла к полке, на которой лежала недавно купленная пачка бумаги и, не задумываясь рванула синюю обёртку.
499 листов молча попрощались с первым своим собратом, ушедшим в мир людей.
Первый принял на себя целый вал обвинительных предложений и стал называться «жалоба»
Для сообщества незапятнанной бумаги началась настоящая жизнь. Каждый день уходили чистые листы. Все получали какую-то информацию, порой грустную, порой весёлую. Некоторые заполнялись вручную, бывало, их рвали, иногда просто мяли и выбрасывали. Вот такая короткая бумажная карьера! Но большое количество листов складывались аккуратной стопочкой. И эта стопочка имела название «Одинокая нелюбовь». Дарина писала роман, и пачка чистых листов превращалась в рукопись. Вернее, «компопись», потому что женщина пользовалась исключительно компьютером. Чистые безымянные листы лежали молча, им нечего было ни вспомнить, ни рассказать. А вот испещрённые чёрным по белому бумажные родственники буквально не замолкали. Мысли и фантазии Дары листочки считали своими, перекрикивая друг друга и хвастаясь содержанием.
- Да хватит вам петушиться, честное слово! – Не выдержал как-то титульный лист. Он был самый нарядный и самый немногословный.
- Вы все являетесь одним целым, так как Дарина – автор. Она, а не вы. Помиритесь и не надо больше этих дурацких ристалищ!
Листы примолкли. По правде говоря, не были они ни глупыми, ни злобными. И, призадумавшись, поняли, что титульный прав, как обычно.
А Дарина догадалась, что листы повздорили. И, закончив роман, женщина с азартом принялась писать маленькие рассказики, в которых оживали вещи, разговаривали животные, а люди жили по законам любви и добра.
И теперь каждый лист был самостоятельным произведением.
Рассказы складывались в отдельную папку, где мирно сосуществовали. Теперь уже ни один из листов не мог пожаловаться на второстепенность. Каждый был суверенен и самостоятелен.
Прошло время, и как-то Дарина, пролистав свои рассказы, воскликнула:
- Ба! Да у меня историй на целую книжку накопилось!
И объединились все маленькие рассказы-одиночки в одну книгу-державу! Интересную книгу. Такую разную, неожиданную, отчасти грустную, но местами очень весёлую. Как в жизни. Как у людей.
Так и появилось в книжном мире государство под названием «СССР – Союз Серьёзных и Смешных Рассказов»

Добавлено (04.06.2008, 10:22:47)
---------------------------------------------
Реинкарнация

Над входной дверью очень уютно расположилось маленькое оконце, через которое хорошо видно было дерево. Персику пошёл уже четвёртый годок!
Чтобы как-то сэкономить место, хозяева поставили стол со стулом близко к входной двери. Стул, по причине частого порожнего простоя, пристрастился к наблюдению за внешней жизнью. Спасибо оконцу!
- Стол, смотри-ка, а персик почками обзавёлся! – Теребил стул своего соседа, тяжело-равнодушного ко всему подвижному.
- Послушай, непоседа. Тебе какое дело до шелестящей суеты? Стой, где поставят и держи всё, что на тебя посадят. – Отмахивался вечно всем недовольный стол.
Но стульчик всякий раз старался не пропустить момент, когда кто-то открывал двери, возвращаясь с улицы.
- Персик, как дела? – Только и успевал скрипнуть стул прежде, чем дверь захлопывалась.
Прошло лето, осень, наступила зима.
- Холод стоит, как никогда! Такой стужи я и за сорок лет не припомню! – Ввалилась укутанная в шубу хозяйка, занося с собой в дом поток морозного воздуха.
- Персик, ты как там? – Пискнул стул, с жалостью глядя на почерневший и обледеневший ствол приятеля.
Персик только что-то неразборчиво звякнул.
Зима прошла. Стул за долгие три месяца наслушался всякого о смене климата, о глобальном похолодании и уроне сельскому хозяйству. Пришла весна. Стульчик теперь постоянно заглядывал в оконце над дверью, стараясь первым увидеть зарождающиеся листочки на ветвях приятеля, но вот уже и март закончился, апрель перескочил за середину, а на персике почки так и не появлялись.
Был очень тёплый Первомай! Хозяйка открыла дверь настежь, и стул увидел своего мёртвого друга. Ножки у предмета мебели подкосились!
- П-п-персик! Приятель, не пугай меня, ответь!
Но дерево хранило траурное молчание.
- Персик замёрз, представляешь?! – Вздохнула хозяйка, пропуская вперёд соседа.
- Да-а-а, зима была та ещё! У меня даже яблони помёрзли! – Поделился невесёлой новостью сосед, присаживаясь на стул, который тут же развалился под тяжестью гостя.
- Ой, прости! Прямо магия какая-то: персик погиб, стул сломался! – Всплеснула руками женщина.
- Ничего, не беда! Вот я тебе из персика стул и смастерю!
Через неделю на месте сломленного горем потери стульчика стояла премиленькая табуреточка, которую сделал сосед, и , надо признаться, сделал очень славно!
- Что это там происходит? – Встрепенулась табуретка, увидев, что хозяйка с соседом что-то делают аккурат напротив распахнутой двери.
- Вот видишь! Теперь у тебя и стул новый, и персик новый! Будем надеяться, что и то и другое проживут дольше прежних! – Улыбнулся сосед, прижимая к своей груди хозяйку дома.
- Эй, персик, давай дружить? Я здесь тоже недавно! – Звонко выкрикнула светленькая табуретка, не понимая, откуда в ней такое непреодолимое желание познакомиться именно с этим деревцем.
Саженец обрадовано протянул веточки в сторону двери. На концах уже видны были набухшие почки.
Жизнь продолжилась в другом дереве и в другом стульчике, но только новички не догадывались, что в каждом из них есть частичка предшественников.

http://images.yandex.ru/yandsearch?p=6&text=%D0%B3%D1%80%D1%83%D1%81%D1%82%D0%BD%D0%BE&img_url=http%3A%2F%2Fwww.photodom.com%2Ffotos%2F2007%2F09%2F08%2F477700.jpg&rpt=simage

Забудьте тех, кто в жизни новой
Забыл о том, кем был вчера,
Чьё наспех брошенное слово
Полощут времени ветра.

Не призывайте равнодушных -
Не отзовутся все - равно.
Им кроме органов наружных,
Наверно, больше не дано.

Ищите тех, кто Вас услышит,
В толпе узнает, позовёт,
С кем тонкой ниточкою свыше
Судьба Вас накрепко совьёт.

Держитесь тех, кто с Вами споря,
Остался в главном заодно.
Кто разделил и слезы горя,
И бурной радости вино.

Доверьтесь тем, кто звону верит
Колоколов, а не монет,
Кто совесть Вашей мерой мерит,
Чьё "да" - так да! А "нет" - так нет!

Спишите к тем, кто жаждет встречи,
Кто Вас как личный праздник ждёт.
С кем раз в году прожитый вечер
Питает душу целый год.

Храните тех, кто сердцу дорог,
Над кем не властны времена.
Кто и тогда ведёт Вас в гору,
Когда вершина не видна.

Как много озарённых светом
На нашем жизненном пути
Дай, Бог, их встретить. И при этом
Дай, Бог, в себе себя найти

http://www.24open.ru/NNN123456/blog/143939/

Добавлено (25.06.2008, 23:32:09)
---------------------------------------------
Наконец-то! Свершилось! Это стихотворение я прочла много лет назад. Оно мне безумно понравилось. И вот сегодня, в нете, я его все-таки нашла!
Ах, как все относительно в мире этом!.. (1971)
Эдуард Аркадьевич Асадов.

Ах, как все относительно в мире этом!..
Вот студент огорченно глядит в окно,
На душе у студента темным-темно:
"Запорол" на экзаменах два предмета...

Ну а кто-то сказал бы ему сейчас:
- Эх, чудила, вот мне бы твои печали!
Я "хвосты" ликвидировал сотни раз,
Вот столкнись ты с предательством милых глаз -
Ты б от двоек сегодня вздыхал едва ли!

Только третий какой-нибудь человек
Улыбнулся бы: - Молодость... Люди, люди!..
Мне бы ваши печали! Любовь навек...
Все проходит на свете. Растает снег,
И весна на душе еще снова будет!

Ну а если все радости за спиной,
Если возраст подует тоскливой стужей
И сидишь ты беспомощный и седой -
Ничего-то уже не бывает хуже!

А в палате больной, посмотрев вокруг,
Усмехнулся бы горестно: - Ну сказали!
Возраст, возраст... Простите, мой милый друг,
Мне бы все ваши тяготы и печали!

Вот стоять, опираясь на костыли,
Иль валяться годами (уж вы поверьте),
От веселья и радостей всех вдали, -
Это хуже, наверное, даже смерти!

Только те, кого в мире уж больше нет,
Если б дали им слово сейчас, сказали:
- От каких вы там стонете ваших бед?
Вы же дышите, видите белый свет,
Нам бы все ваши горести и печали!

Есть один только вечный пустой предел...
Вы ж привыкли и попросту позабыли,
Что, какой ни достался бы вам удел,
Если каждый ценил бы все то, что имел,
Как бы вы превосходно на свете жили!

...истинно рассудителен тот, кто будучи смертным, не стремится быть мудрее, чем подобает смертному, кто снисходительно разделяет недостатки толпы и вежливо заблуждается заодно с ней." (Эразм Роттердамский)